ИТАЛИЯ: ПИРОЖНИКИ ЗА РЕШЕТКОЙ

Эмманюэль ЖАРИ   Paris Match

Находясь в заключении, они пекут пироги. В то время как большинство тюрем рассматриваются просто как места для содержания опасных заключенных, на севере Италии есть предприятие, которое, с помощью предоставления заключенным работы, способствует тому, что они становятся на правильный путь. Приговоренные к длительным срокам лишения свободы за совершение тяжких преступлений, после нескольких лет обучения, эти люди буквально перерождаются, а рецидив резко снижается.

Уже в 5 часов утра булочную «Джотто» наполняют запахи свежеиспеченных бриошей и круассанов. Как и в любой другой булочной, мужчины здесь одеты в белые фартуки, на головах – бумажные колпаки. Одни готовят песочное тесто, другие делают фруктовые пироги, третьи выпекают аппетитные птифуры… Как и в любой другой булочной, из радио, покрытом целлофановой пленкой, раздаются популярные песни. То есть ничего необычного, ну или почти ничего. На окнах решетки. Сотрудники охраны проверяют удостоверения личности столпившихся у двери посетителей, прежде чем дать им войти. Мобильные телефоны и наличные деньги запрещены.

Мы в тюрьме города Падуя, одном из десяти крупнейших городов Италии. Здесь находятся в заключении более шестисот человек. Большинство из них отбывают длительные сроки. Убийства, рэкет, вооруженные нападения, похищения людей… пирожники из «Джотто» вовсе не были пай-мальчиками. Но мы свободно можем с ними разговаривать о прошлом, так как работа делает их спокойными. Хотя официальных цифр нет, Никола Босколетто утверждает не моргнув глазом: «Когда наши работники выходят из тюрьмы, рецидив среди них составляет 2 процента, тогда как в целом среди итальянских заключенных он составляет от 70 до 90 процентов». Никола Босколетто – директор крупного предприятия «Джотто», консорциума, в состав которого входят и два кооператива, действующие в тюрьме, которые обеспечивают работой 150 заключенных. Они не только занимаются выпечкой, но и трудятся в различных мастерских, ремонтируют велосипеды, изготавливают чемоданы, ключи USB, сканируют документы для различных предприятий, работают в колл-центре, принимающим вызовы для падуанской больницы…

Труд, как известно, способствует ресоциализации. Да, но не любой труд. Во Франции, например, этот вопрос постоянно обсуждается. В сентябре 2015 года 375 ученых, в основном специалистов в области трудового права, в своей петиции в адрес правительства напомнили Европейские пенитенциарные правила: «Организация и методы работы в тюрьмах должны максимально походить на организацию и методы аналогичной работы в обществе с тем, чтобы подготовить заключенных к условиям нормальной профессиональной жизни». Рассмотрев этот вопрос, Конституционный совет постановил, что законодательство о труде в тюрьмах соответствует Конституции Франции. Однако, с заключенными не заключаются трудовые контракты, они не застрахованы от безработицы, им не предоставляются оплачиваемые отпуска и не оплачиваются больничные, они не имеют права на забастовку и не могут состоять в профсоюзах. Зарплата заключенных во Франции составляет от 20% до 45% минимального размера оплаты труда, и она до неприличия мала: менее двух евро в час. Ну и, наконец, заключенные не имеют никаких гарантий относительно количества рабочих дней и часов в неделю и в месяц. Большинство из них до тюрьмы вообще нигде не работали и не имели никакой профессии. Выйдя из заключения, они имеют деградированное восприятие труда, который ассоциируется у них с унижением. Ну а как может быть иначе, если опрошенные нами директора тюрем рассказали, что в основном заключенные занимаются сортировкой различных деталей (например, отделяя крестообразные винты от не крестообразных), упаковкой и т.д.

Филипп Оверньон, юрист в области трудового законодательства подчеркивает такую важную деталь: «Пенитенциарная администрация рассматривает труд как спорт, то есть как инструмент для поддержания социального мира. Что касается заключенных, они хотят работать, хотя и говорят, что их эксплуатируют (что, по сути, так и есть). Работа позволяет им чем-то заняться ну и дает некоторую самостоятельность». Невозможно ведь в нынешних условиях быть в заключении и не иметь денег, на которые можно приобрести средства гигиены, сигареты, книги или продукты питания, что на жаргоне арестантов обозначается как «отовариваться».

В падуанской тюрьме Панжа не только может «отовариваться» на свои 900 евро, которые он получает после всех вычетов, он еще спонсирует две гуманитарные ассоциации в Уганде, которые помогают детям получить образование. Прежде чем начать работать в фирме «Джотто», он находился в постоянной изоляции, так как считался жестоким по отношению к персоналу тюрьмы, сокамерникам, да и к самому себе. «Никто не рисковал приближаться ко мне. Я постоянно находился в своей камере, дни походили один на другой, я подумывал о суициде. Потом мне предложили работать. Поначалу было очень трудно. Я ведь никогда раньше не работал, всегда хотел зарабатывать по-легкому, чтобы деньги сами текли в карман. Но мастера и остальные сотрудники из "Джотто" постоянно мне помогали, мотивировали меня, успокаивали, говорили, что все получится. Я не понимаю, почему они это все для меня делали, учитывая, какой я был жестокий и злобный. Ну, а сегодня, – улыбается Панжа, – я очень люблю эту работу. Я вроде как снова родился».

Приговоренный к пожизненному лишению свободы за два убийства, Панжа находится в тюрьме уже 13 лет, и сидеть ему еще очень долго. Учитывая, какое ему вынесено наказание, мы не стали задавать вопрос о том, чем он займется после освобождения. Но этот вопрос мы задали 47-летнему Франческо, который находится в тюрьме с 1993 года, а освободится в 2020 году. В тюрьму города Падуя он был переведен в 2003 году, до этого Франческо содержался в тюрьме города Лечче, в области Апулия. В той тюрьме он находился в камере 22 часа в сутки. Он ничем не занимался, да и не хотел заниматься. Он ждал. Но чего можно ждать, находясь в изоляции 30 лет? В Падуе Франческо начал сначала учиться, а потом и работать. Четыре года он отвечал на звонки в колл-центре, а затем перешел в булочную.

Тюремные панеттоне¹ входят в десятку лучших в стране

«Сейчас у меня уже есть свои собственные мечты. Я разговаривал со своим сыном и с сестрой, мы решили открыть булочную на севере Италии. Хочу начать новую жизнь». Гвидо, осужденный к пожизненному лишению свободы, эмоционально рассказывает о том, как изменились его отношения с родными после того, как он стал работать. «Мне удалось наладить с ними диалог, и я уже не считаю правильными мысли некоторых моих "коллег" по заключению. Сейчас я уже нашел общий язык и с дочерью, помогаю ей оплачивать учебу в университете». В тюрьме Гвидо научился читать. И с помощью книг он может каждый вечер «убегать из тюрьмы», не преодолевая ее стен. Слова Гвидо нам переводит Франко, уроженец Пьемонта. Он прилично говорит по-французски, так как ранее сидел в марсельской тюрьме «Бометт», а также в тюрьмах Ниццы и Лиона. Франко был осужден в Нидерландах за похищение человека, затем бежал из голландской тюрьмы и девятнадцать лет находился в розыске. Его арестовали в 2004 году. Франко считался очень опасным преступником и был помещен в условия строгой изоляции. Даже удивительно, как мог этот человек, такой спокойный и утонченный, одетый в красивую голубую рубашку в полоску и с элегантным платком вокруг шеи, быть таким опасным бандитом? «Раньше у меня не было возможности работать, потому что меня считали опасным. И единственное, о чем я постоянно думал, как мне сбежать? Прибыв в Падую, я изменился. И все благодаря работе. Сейчас у меня все хорошо, я перевернул страницу и начал новую жизнь».

Мы подходим к Элвену, который только что вынул из печи свежие панеттоне. Он их потихоньку вращает, чтобы тесто не оставалось плотным у основания пирога. «Кондитерская выпечка – это очень тщательный процесс, но если четко следовать рецепту, то все получится. Изготовление панеттоне – сложная штука, так как происходит процесс брожения. Тесто – живое, и как у всякого живого существа возможны любые неожиданности», – объясняет Элвен. Когда-то давно он был осужден за убийство и вот уже восемь лет работает в кондитерской «Джотто». За свои 37 лет, двенадцать из которых он провел за решеткой, Элвен, до того, как прибыл в тюрьму в Падуе, нигде никогда не работал. Эта кондитерская изменила его жизнь, и это не пустые слова. Небольшого роста, с бритой головой этот мужчина не отводит смущенно взгляд от собеседника. Он остепенился, но в нем сохранилась некая гордость, даже надменность, и можно догадаться, что ранее полицейские дубинки не производили на него особого впечатления. А вот работа – да, она его изменила: «Когда мне предоставили мой первый отпуск с выходом из тюрьмы, поверьте, я бы никогда не вернулся обратно, если бы не работал в "Джотто"».

Освободившись из тюрьмы Элвен намерен вернуться к себе домой, в Албанию, и открыть там кондитерскую. Так уже сделал один бывший заключенный, открывший свое собственное предприятие, обучившись профессии кондитера в падуанской тюрьме. Таким образом, работа здесь становится инструментом социальной реабилитации. Как считает Паоло Массоббрио, создатель престижного гастрономического гида Il Golosario, «панеттоне из падуанской тюрьмы классифицируются среди десяти лучших во всей Италии. Мы также отмечаем их бисквиты и прекрасное домашнее мороженое. Качество выпускаемой продукции является очень важным моментом, так как заключенные чувствуют себя востребованными и достойными уважения людьми».

Выполняя благородную задачу по обучению заключенных престижной профессии, предприятие «Джотто», кроме всего прочего, тщательно соблюдает и трудовое законодательство. Как и все остальные сотрудники этого кооператива, 150 заключенных подписывают контракт, который, кроме самой зарплаты, предусматривает также оплату больничных листов, пособие по безработице, пособие по выходу на пенсию и право на забастовку, которых, впрочем, ни разу не было. Один из руководителей «Джотто» с юмором комментирует это право: «Заключенные – очень ответственные работники, они никогда не объявляют забастовку, может потому, что работать гораздо приятнее, чем безвылазно сидеть в камере».

Благотворная модель как для самих заключенных, так и для общества особенно в свете снижения рецидива. Почему очень мало таких предприятий как в самой Италии, так и за ее пределами? У директора консорциума «Джотто» Никола Босколетто есть свое объяснение. Он считает, что пенитенциарная система, будучи очень закрытой средой, сама не верит в реабилитацию заключенных.

Во Франции можно услышать следующее мнение: промышленные компании, дескать, перестанут сотрудничать с тюрьмами, если на заключенных полностью распространить трудовое законодательство и платить им, как обычным сотрудникам. Тем не менее, существуют ведь налоговые льготы, которые должны привлекать промышленников и предпринимателей. Например, пенитенциарная администрация предоставляет бесплатные площади.

«Джотто» является процветающей компанией, поставляющей свои торты и пирожные в крупнейшие отели Италии. Недавно она открыла большое кафе-мороженое в центре Падуи и планирует открыть еще одно в Лиссабоне (Португалия). В кафе-мороженом работают бывшие заключенные, и отбоя от посетителей нет. Наконец, у «Джотто» есть и свой отличный ресторан, в котором главным пиццеристом работает условно-досрочно освобожденный заключенный.

Боятся ли «вольные» официанты того, что рядом с ними работают лица, которых ранее классифицировали как «опасных»? Никто этого попросту не замечает. Рино, например, также освобожден условно-досрочно. Он целыми днями сидит за рулем фургона, развозящего в самые разные учреждения и предприятия подносы с обедами, приготовленными в «Джотто». Приходила ли ему мысль попросту удрать одним прекрасным днем вместе с этим фургоном? «После десяти лет тюрьмы, имея хорошую профессию и шесть еще неотбытых лет, нужно быть дураком, чтобы испоганить все достигнутое». Конечно, нужно научиться доверять этим людям, но это, наверное, не самое трудное, если речь идет о том, что с помощью работы их можно полностью изменить.

Есть моральный барьер. Основной принцип тюрьмы, признанный во всем мире, это реализация лишения свободы. Многие полагают, что уровень жизни заключенных ни в коем разе не должен быть выше, чем самый низкий уровень жизни свободного человека. Филипп Оверньон объясняет это так: «Если уж вы попали в тюрьму, то всем наплевать, что вы там едите, как вы там работаете и работаете ли вообще».

Работа как искупление. Даже родственники жертв одобряют

Но, в конце концов, можно ли принять тот факт, что эти, совершившие тяжкие преступления мужчины, так довольны своей жизнью? Приятно ли семьям жертв видеть улыбающиеся лица этих заключенных с красивыми панеттоне в руках? Сальваторе Пируччио только что назначен на важный пост вице-инспектора пенитенциарной администрации севера Италии. С 2002 по 2015 годы он был директором тюрьмы в Падуе. Он организовывал многочисленные конференции и встречи между заключенными и жертвами их преступлений. Он также приглашал в тюрьму представителей бизнеса. Господин Пируччио рассказывает о дочери одного из политических деятелей, убитого «Красными бригадами» в 1974 году, которой в то время было лишь четыре года: она стала добровольным тюремным визитером, чтобы помогать заключенным.

«Сначала, – продолжает он, – ассоциации жертв полагают, что заключенных надо просто запереть и не давать им ни выходить из камер, ни работать. Но, посетив предприятия фирмы "Джотто", они меняют свою точку зрения. Члены ассоциаций понимают, что труд в тюрьме помогает воссоздать некую связь с обществом. Поскольку, хотя эти лица и совершили тяжкие преступления, они все же не животные». И действительно, те, кого мы повстречали в тюрьме, – это человеческие существа, некоторые из которых сами весьма уязвимы, что видно из их эмоциональных ответов на некоторые наши вопросы. Другие же, наоборот, весьма спокойны, как, например, Давор, который считает, что, работая, он добивается настоящего искупления.


Конечно, не все из нас способны простить. Весь мир – это не Папа Римский Франциск, который сразу же после своего избрания отправился в тюрьму, чтобы отслужить там мессу и омыть ноги заключенным. Кстати, он для своих новогодних подарков покупает именно панеттоне, изготавливаемые в падуанской тюрьме. Но хотя большинство заключенных и молятся, Никола Босколетто, сам истинный католик, считает, что именно работа является лучшим решением для реинтеграции заключенных и обретения ими чувства собственного достоинства. И то, что мы видели в Падуе, это доказывает. Находясь там, мы забыли не только все наши предрассудки, но и то, что мы находимся именно в тюрьме. Наш репортаж мы завершаем с радикально иным видением преступника; одному из них мы даже дали наши номера мобильных телефонов, когда он об этом попросил. Любое общество, чтобы идти вперед, должно развиваться. В тот момент, когда мы должны были уже уходить, из маленького радиоприемника, находящегося в цеху и накрытого целлофановой пленкой, как будто специально раздалась французская песня. Мы покидаем тюрьму под пение Эдит Пиаф: «Нет, я ни о чем не жалею. Ни о хорошем, что было у меня, ни о плохом. Все это мне безразлично. За все уплачено, все прошло, все забыто, и плевать мне на прошлое».

Все страны приезжают изучать «метод Джотто» … Кроме Франции!

В Италии пример корпорации «Джотто» является исключением. Существуют, конечно, другие социально ориентированные предприятия, которые предоставляют заключенным работу на хороших условиях. Например, в Риме и в Турине они трудятся в цехах по производству шоколада, кофе и вина. Но все это очень маленькие структуры. Бруно Абат, итальянский шеф-повар, обосновавшийся в Чикаго, дважды приезжал в Падую перенимать опыт «Джотто», чтобы внедрить его в одной из американских тюрем. В настоящее время он обучает американских заключенных искусству приготовления пиццы. В этом ему помогает ассоциация «Принять, чтобы измениться». Из Бразилии сюда только что приезжали члены Ассоциации помощи заключенных специально, чтобы посетить цеха «Джотто» в Падуе. Правительство Бразилии разработало официальный документ, касающийся социальной политики, и разослало его по всем тюрьмам, потребовав от них реализации на местах обеспечения заключенных работой по «методу Джотто». Этим экспериментом также заинтересовались в Чили и в Венесуэле. А как насчет Франции, соседки Италии? Никто из пенитенциарной администрации до сих пор не удосужился побывать в Падуе. А ведь это очень интересный и многообещающий опыт ресоциализации заключенных.

Перевод

Александра ПАРХОМЕНКО

На фото (Ж-Ф. Малле): в тюремных цехах «Джотто»; Никола Босколетто (слева) и Сальваторе Пируччио (справа).

29.06.2017

Информационно-правовой портал "ЗАКОНИЯ"