Подход Конституционного Суда вполне логичен

КС РФ не принял жалобу на возможность запрета адвокату проходить в ОВД с телефоном на основе приказов ДСП.

Конституционный Суд РФ опубликовал Определение от 30 мая № 1351-О/2023, которым отказал адвокату в принятии жалобы на п. 25 ч. 1 ст. 13 Закона о полиции, заметив, что вопрос о его конституционности был разрешен в Постановлении № 21-П/2022, сохраняющем силу, сообщает «АГ». Кроме того, КС РФ посчитал, что представленные заявителем судебные акты были приняты в порядке абстрактного нормоконтроля и не свидетельствуют о наличии конкретного дела, в котором разрешался затрагивающий конституционные права и свободы заявителя вопрос на основе оспариваемых законоположений. По мнению заместителя председателя Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов Нвера Гаспаряна, подход КС РФ вполне логичен: он ранее высказался против запрета адвокату проходить с телефоном и свою позицию не изменил. Другое дело, добавил он, что правоприменители в лице судов общей юрисдикции по делам заявителей заняли противоположные позиции и вынесенные судебные акты, нарушающие права адвокатов, необходимо отменять путем обращения в Верховный Суд РФ. 

Как сообщалось ранее, в конце августа 2019 г. адвокат АП Саратовской области Виктор Кирилин по прибытии в ОМВД РФ по Краснокутскому району Саратовской области для проведения следственных действий – ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ – столкнулся с требованием сдать телефон на входе. Дежурный сослался на инструкцию ДСП, согласно которой запрещен проход в подразделения ведомства посетителей, не сдавших технические средства фото- и видеофиксации, средства связи в специальные камеры хранения.

После обращения в интернет-приемную МВД РФ Виктору Кирилину пришел ответ, что в действиях сотрудников полиции нарушений не установлено, поскольку п. 41 приказа ГУ МВД России по Саратовской области от 3 апреля 2017 г. № 502-дсп «Об утверждении Инструкции о пропускном режиме в административных зданиях и на охраняемых объектах ГУ МВД России по Саратовской области и УМВД России по г. Саратову» гласит, что «посетитель при проходе на территорию охраняемого объекта обязан сдать находящиеся при нем технические средства записи изображения и звука в ячейку камеры хранения».

Областное ГУ МВД также ответило адвокату, что в действиях полицейских отсутствуют нарушения нормативных правовых актов, регламентирующих обеспечение пропускного режима на территорию объектов территориального органа МВД России. При этом сообщалось, что действия по проносу (провозу) на территорию объекта территориального органа внутренних дел Саратовской области технических средств записи изображения и звука, в том числе средств связи, создают угрозу его безопасности и антитеррористической защищенности, в связи с чем их пронос запрещен.

Виктор Кирилин подал административный иск в Саратовский областной суд, которым просил признать п. 41 Инструкции недействующим со дня его принятия в редакции от 6 декабря 2019 г. и не подлежащим применению в отношении посетителей, имеющих статус адвоката. Он также попросил обязать административного ответчика внести соответствующие изменения в Инструкцию и, кроме того, обязать его издать приказ о поручении начальникам структурных подразделений ГУ МВД России по Саратовской области и территориальных органов МВД России на районном уровне Саратовской области внести соответствующие изменения в правовые акты, регламентирующие пропускной режим на вверенных объектах.

Саратовский областной суд удовлетворил административный иск в части и признал п. 41 Инструкции в редакции приказа от 6 декабря 2019 г. № 1664дсп не действующим в части ограничения прав посетителей, имеющих статус адвоката, на свободный доступ в здание ГУ МВД России по Саратовской области и УМВД России по г. Саратову с находящимися при них техническими средствами записи изображения и звука, радиоприемных, радиопередающих устройств и средств записи – со дня вступления настоящего решения в законную силу. Однако Четвертый апелляционный суд общей юрисдикции указал, что дело подлежало рассмотрению в порядке гл. 22, а не гл. 21 КАС РФ, а потому направил его на новое рассмотрение. При повторном рассмотрении Саратовский областной суд отказал в иске. Апелляция поддержала решение, а кассация оставила в силе.

КС РФ не нашел оснований для принятия жалобы
Виктор Кирилин обратился в Конституционный Суд РФ. Он указал, что п. 25 ч. 1 ст. 13 Закона о полиции не соответствует Конституции, поскольку допускает установление не опубликованным для всеобщего сведения ведомственным правовым актом, имеющим гриф «для служебного пользования», запрета адвокатам проходить на территорию режимных объектов с техническими средствами связи.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд напомнил, что Постановлением от 26 мая 2022 г. № 21-П п. 25 ч. 1 ст. 13 Закона о полиции был признан не противоречащим Конституции, поскольку данное законоположение не может служить основанием для запрета должностными лицами полиции прохода адвокатов в связи с оказанием юридической помощи в уголовном судопроизводстве в административные здания ОВД с мобильным телефоном, имеющим функции аудио- и видеофиксации, а также выхода в Интернет, что не препятствует должностным лицам, осуществляющим уголовное преследование, в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством определять возможность использования соответствующих функций телефона при производстве предварительного расследования. Следовательно, вопрос о конституционности оспариваемого законоположения был разрешен в сохраняющем силу постановлении КС.

Сославшись на п. «а» ч. 4 ст. 125 Конституции РФ, п. 3 ч. 1 ст. 3, ст. 96 и 97 Закона о Конституционном Суде, КС РФ разъяснил, что гражданин вправе обратиться с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод законом, иным нормативным актом и такая жалоба признается допустимой, если имеются признаки нарушения прав и свобод заявителя в результате применения оспариваемого нормативного акта в конкретном деле с участием заявителя, а также если при разрешении данного дела исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты прав заявителя. При этом гражданин обязан приложить к жалобе судебные решения, подтверждающие применение обжалуемого нормативного акта судом при разрешении конкретного дела и исчерпание всех других внутригосударственных средств судебной защиты.

Конституционный Суд пояснил, что конкретным делом является дело, в котором судом в установленной юрисдикционной процедуре разрешается затрагивающий права и свободы заявителя вопрос на основе положений соответствующего нормативного акта, устанавливаются или исследуются фактические обстоятельства (определения КС от 27 мая 2021 г. № 1121-О/2021, от 28 сентября № 1978-О/2021, от 26 октября № 2314-О/2021 и др.).

Также КС РФ разъяснил, что представленные Виктором Кирилиным судебные акты были приняты в порядке абстрактного нормоконтроля и не свидетельствуют о наличии конкретного дела, в котором разрешался затрагивающий конституционные права и свободы заявителя вопрос на основе оспариваемых законоположений. Таким образом, его жалоба не отвечает критерию допустимости обращений в Конституционный Суд. Суд отказал в принятии жалобы Виктора Кирилина, отметив, что по предмету обращения Конституционным Судом ранее было вынесено постановление, сохраняющее свою силу.

Адвокаты рассказали о продолжающихся нарушениях
В комментарии «АГ» Виктор Кирилин заметил, что не может в полной мере согласиться с решением Конституционного Суда РФ. «Считаю его больше формальным, а не направленным на законное восстановление прав адвокатов. С одной стороны, Суд сослался на то, что по аналогичной ситуации уже было принято решение, с другой стороны, Суд ссылается на то, что оспариваемые мной судебные акты были приняты в порядке абстрактного нормоконтроля и не свидетельствуют о наличии конкретного дела, в котором разрешался затрагивающий конституционные права и свободы заявителя вопрос на основе оспариваемых законоположений. Получается, что на протяжении четырех лет суды общей юрисдикции занимались абстракцией, что также не может не печалить», – указал он.

Адвокат АП Саратовской области Иван Фролов, по жалобе которого КС РФ принял Постановление № 22-П/2021, в комментарии «АГ» заметил, что, насколько ему известно, у него и Виктора Кирилина были немного разные предметы жалобы. «Я изначально обжаловал незаконность действий сотрудников полиции по недопуску защитника с телефоном. Виктор Кирилин обжаловал незаконность положений приказа ДСП, запрещающих пронос и проход с телефоном защитника. Изначально во всех жалобах я указывал, что приказ ДСП не является нормативным правовым актом, не влечет каких-либо обязанностей для граждан и адвокатов, так как он официально не опубликован, а значит, юридически не существует для граждан, в том числе адвокатов, и не может влечь для них обязанности прохода без средств связи и фиксации в силу ст. 55 Конституции», – отметил он.

Иван Фролов посчитал, что КС РФ отказал в приеме жалобы адвоката, так как фактически не положение п. 41 приказа № 502-дсп ограничивало права граждан и адвокатов, а действия сотрудников полиции, не основанные на требованиях федерального законодательства, которое не предусматривает ограничений на пронос средств связи участникам процессуальных действий. При этом он отметил, что проблема проноса в здания МВД телефонов актуальна до сих пор. По его словам, в настоящее время в некоторых отделах полиции г. Саратова требуют оставить в специальных ящиках ручную кладь и телефоны. Иван Фролов добавил, что от других адвокатов ему известно, что в Приволжском линейном управлении на транспорте МВД России планируют ввести аналогичный запрет на пронос телефонов гражданами.

Адвокат АБ «Хорошев и партнеры» Виктория Лобанова отметила, что позиция КС ожидаема, поскольку нельзя обжаловать нормативно-правовой акт без нарушения каких-либо прав заявителя, то есть конкретного недопуска конкретного лица. Согласно п. 6 ч. 2 ст. 220 КАС изначально в административном иске должны быть указаны сведения о правах, свободах и законных интересах административного истца, которые, по мнению заявителя, нарушаются оспариваемыми решением, действием (бездействием). Другими словами, пояснила она, заявитель должен обжаловать свой недопуск в отделение полиции с описанием нарушенных прав истца и своего доверителя – иначе иск не имеет смысла. Поэтому КС и сослался на ранее вынесенные судебные акты по конкретным делам.

Виктория Лобанова посчитала, что ситуация недопуска с мобильными телефонами в здания МВД актуальна, поскольку такие ограничения влияют на эффективность и возможность оказания юридической помощи подзащитным. «Иногда “здесь и сейчас” нужно зафиксировать телесные повреждения, которые, например, по словам доверителя, он получил после задержания, либо легче на диктофон записать показания подзащитного для экономии времени, – привела пример эксперт. – Сейчас по телефону можно в любой момент набрать телефон дежурной части, телефон доверия либо быть на связи с коллегами для дополнительной консультации и поддержки. Поэтому телефон адвоката – больше, чем средство связи, чем, видимо, и представляет опасность для правоохранительных органов. В случаях недопуска с телефоном и одновременного нарушения прав необходима фиксация произошедшего и оспаривание недопуска в суде».

Адвокат АП Ставропольского края Александр Польченко отметил, что п. 41 Инструкции установил запрет на пронос в административные здания органов внутренних дел именно технических средств связи с функцией записи изображения и звука, а не других технических средств, имеющих возможность аудио- и видеозаписи, но без возможности связи. «Таким образом, по смыслу данной нормы запрет коснулся исключительно смартфонов и мобильных телефонов с функциями аудио- и видеозаписи, но не касается видеокамер и диктофонов. Поскольку наличие смартфонов практически у каждого человека презюмируется, то подобный запрет введен исключительно с целью воспрепятствования самостоятельному документированию субъектами правозащитной деятельности возможных противоправных действий самих сотрудников полиции. Такой запрет распространяется на каждого человека, входящего в административные здания отделов полиции и охраняемые объекты», – отметил он.

Однако, по мнению Александра Польченко, данный запрет не распространяется на самих сотрудников полиции, которые работают на таких объектах и в зданиях, а также сотрудников полиции из других территориальных подразделений. В таких ситуациях создаются условия для дискриминации лиц, посещающих административные здания органов внутренних дел, по признаку наличия или отсутствия у них мобильного телефона. Это позволяет сотрудникам полиции произвольно и по собственному усмотрению запрещать использование лицами, принудительно доставленными в отделы полиции в связи с необходимостью проведения проверочных, следственных и иных процессуальных действий, своих средств связи для обеспечения собственной защиты путем приглашения защитника или получения от него помощи в форме устной консультации. А в данном случае нарушается фундаментальное право гражданина на получение квалифицированной юридической помощи.

По мнению адвоката, позиция КС РФ вызывает двойственное ощущение. Суд указал, что спорное законоположение не может служить основанием для запрета должностными лицами полиции прохода адвокатов в связи с оказанием в установленном федеральным законом порядке юридической помощи в уголовном судопроизводстве в административные здания органов внутренних дел с мобильным телефоном, имеющим функции аудио- и видеофиксации, а также выхода в Интернет. С одной стороны, отметил Александр Польченко, КС не увидел каких-либо ограничений и запретов в свободном проходе адвоката в помещения органа внутренних дел. С другой стороны, Суд посчитал, что должностные лица, осуществляющие уголовное преследование, вправе в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством определять возможность использования соответствующих функций телефона при производстве предварительного расследования.

«Между тем мнение Суда не содержит ссылок на конкретные правовые нормы, позволяющие лицу, осуществляющему уголовное преследование, запрещать адвокатам и иным участникам уголовного судопроизводства пользоваться телефоном с функцией аудио- и видеофиксации. Единственные нормы уголовно-процессуального закона, позволяющие следователю или дознавателю запрещать что-то подобное, – это нормы, предусматривающие право на запрет лицу общаться с кем-либо при проведении обыска (ч. 8 ст. 182 УПК) и выемки (ч. 2 ст. 183 УПК)», – указал эксперт.

Александр Польченко отметил, что за весь период адвокатской деятельности ни разу не сталкивался с ясно выраженным запретом на проход в административные здания судов, прокуратуры или органов предварительного следствия и дознания как со своим мобильным телефоном, так и с диктофоном. Это не касается случаев посещения помещений ИВС и СИЗО. При этом он отметил, что актуальность данного вопроса возникает в случае возникновения конфликтной ситуации с должностными лицами. «Зачастую причиной возникновения ситуаций, порождающих такие формы запретов, является неумение сотрудников правоохранительных органов коммуницировать с процессуальными оппонентами и аргументированно отстаивать свою позицию», – заключил Александр Польченко.

Комментарий ФПА РФ
Заместитель председателя Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов Нвер Гаспарян в своем комментарии пресс-службе ФПА РФ отметил следующее.

«Недопуск адвокатов в отделы полиции с телефонами действительно встречается в отдельных случаях, но не повсеместно. Такие ограничения, безусловно, затрагивают как профессиональные, так и личные интересы адвокатов. При помощи смартфонов с разрешения следователя достаточно часто снимаются копии с материалов уголовного дела, используются своды законов и судебной практики для составления процессуальных документов непосредственно в правоохранительном органе, фиксируются допускаемые нарушения закона и т.д. Мобильный телефон позволяет адвокатам оказать квалифицированную юридическую помощь. Одновременно с этим, когда следственное действие проходит несколько часов, отсутствие у адвоката телефона может создать и проблемы личного характера, например, невозможность общения с членами семьи и иными лицами. Должностные лица аргументируют отказ, как правило, соображениями безопасности и антитеррористической защищенности, ссылаясь на ведомственные инструкции. Но фактически, отказы адвокатам в проходе с телефоном связаны со страхом фиксации ими нарушений закона, допускаемых должностными лицами.

Конституционный Суд РФ в своем Определении от 26 мая 2022 г. по жалобе гр-на И.Н. Фролова достаточно четко сказал, что "федеральным законом не только не запрещено, а напротив, прямо установлено право адвокатов в рамках оказания квалифицированной юридической помощи использовать технические средства (в том числе мобильный телефон), по крайней мере, для фиксации информации, содержащейся в материалах дела, в связи с которым адвокат осуществляет оказание юридической помощи. Как следствие, этому праву корреспондирует обязанность органов публичной власти обеспечить такое право на основании и в порядке, установленных федеральным законодательством.

Анализ Федерального закона “О полиции”, равно как и иных федеральных законов, свидетельствует, что в системе действующего правового регулирования они – в отличие от ч. 1 ст. 18 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”, прямо запрещающей защитнику проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись, – не содержат каких-либо статей (норм), ограничивающих проход адвокатов, оказывающих юридическую помощь по уголовным делам, в занимаемые органами внутренних дел административные здания с соответствующими техническими средствами, в том числе с мобильными телефонами, имеющими функции аудио- и видеофиксации, а также выход в информационно-телекоммуникационную сеть “Интернет”.

Следовательно, в системе действующего правового регулирования оспариваемое законоположение не может служить основанием для установления должностными лицами полиции запрета прохода адвокатов, оказывающих в соответствии с федеральным законом юридическую помощь в уголовном судопроизводстве, в административные здания органов внутренних дел с мобильными телефонами, имеющими функции аудио- и видеофиксации, а также выхода в информационно-телекоммуникационную сеть “Интернет” (выделено автором. – Прим. ред.), что не препятствует должностным лицам, осуществляющим уголовное преследование, в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством определять возможность использования соответствующих функций телефона при производстве предварительного расследования.

По смыслу позиции КС РФ, такой запрет на проход с телефоном должен быть основан не на ведомственной инструкции, а на нормах федерального закона, которого нет. При проходе в следственные изоляторы и исправительные колонии такой запрет законодательно урегулирован.

В связи с этим КС РФ в своем отказном определении от 30 мая 2023 г. по жалобе гр-на В.Н. Кирилина заключил, что вопрос о конституционности оспариваемого В.Н. Кирилиным вопроса по существу, разрешен Конституционным РФ в Постановлении от 26 мая 2022 г. № 21-П, сохраняющем силу. На мой взгляд, подход Конституционного Суда РФ вполне логичен: он ранее высказался против запрета адвокату проходить с телефоном и свою позицию не изменил.

Другое дело, что правоприменители в лице судов общей юрисдикции по делам заявителей заняли противоположные позиции и вынесенные судебные акты, нарушающие права адвокатов, необходимо отменять путем обращения в Верховный Суд РФ».